Сергей Шипов: Ёж вырос во мне сам собой, как «чужой» в человеческом теле в известном ужастике.
Звезда российских шахмат, блогер, обозреватель, официальный комментатор чемпионатов Мира, автор книг, гроссмейстер, чемпион, тренер и мастерский игрок. Все эти звания вот уже много лет успешно сочетает Сергей Шипов.
Его удивительный путь к успеху — не просто история о победах, а настоящая эпопея о бесстрашии, упорстве и любви к игре, бросающей вызов интеллекту каждой личности.
Сегодня в эфире ДВ-Интеллект разговор о любви, искусстве и творчестве, а также откровенное закулисье большой шахматной жизни.
— Сергей, ваше имя знает практически каждый, кто занимается шахматами. А расскажите, что привлекло вас в шахматах, когда вы были ребенком, и как это определило ваш жизненный путь?
Я не был подвижным ребёнком, зато любил читать и решать математические задачки. Это была идеальная стартовая позиция для знакомства с шахматами. Влюбился в них сразу, это получилось само собой.
Мой отец находил для меня шахматные книги и удачно поддавался мне в наших с ним партиях. А потом я уже продвигался сам.
— В 1979 году вы поступаете в спортивный интернат в Москве, где в одном классе с вами учатся будущие гроссмейстеры Евгений Бареев и Юрий Дохоян. Можете поделиться об опыте учебы в шахматном интернате. Какое влияние на вас оказали ваши одноклассники – Бареев и Дохоян?
Я был типичным первым парнем на деревне, который вдруг попал в большой город и обнаружил, что есть парни посильнее и симпатичнее меня. Конкурентная среда в Интернате резко ускорила моё развитие. Кроме Бареева и Дохояна там были и другие крепкие шахматисты. Было на кого равняться и с кем бороться.
— У вас было столько ярких побед, но одна выделяется особенно, когда вы победили Магнуса Карлсена в Тромсе. Если не секрет, какой стратегией вы руководствовались в той партии?
Дело было в 2006-м году в середине швейцарки. Перед той партией Магнус опережал меня на пол-очка. Его рейтинг превышал мой на сотню пунктов и я играл чёрными. К тому же я прекрасно понимал, что передо мной будущий чемпион мира…
В общем, стратегия была простой – бороться и не комплексовать при любом результате. Мне удалось играть без лишнего напряжения, поэтому и хватило сил дожать соперника в долгой партии.
— Вы добились значительных успехов на тренерском поприще и тренировали известных шахматистов. А чем отличается подход к тренерской работе с такими гроссмейстерами, как Ян Непомнящий и Даниил Дубов?
Все яркие игроки имеют свои особенности, свой нрав, свою анатомию. Индивидуальный подход абсолютно необходим. Ученика с ранимой, тонкой психикой надо чаще нахваливать и утешать в случае неудач. Парня крепкого и самокритичного, напротив, можно и нужно поругать за ошибки. С кем-то можно строить общение на шутливой волне, с иронией и подколками. С другими стоит быть строгим и солидным.
В общем, тренер – это в первую очередь психолог. Соратник, товарищ, опора.
Чем различалась моя работа с Яном и с Даней? С Яном мы играли в «Герои-3» и слушали Высоцкого.
С Даней читали книги и смотрели новые фильмы… Ну, и немного шахмат.
— Сергей, а как удается совмещать тренерскую деятельность с развитием шахматного канала Crestbook?
К сожалению, уже никак. Эти работы в целом плохо сочетаются. У учеников – свой график турниров и партий. У комментатора – иной. Тренировать талантливых, растущих шахматистов надо не набегами, а непрерывно. Тренер должен подстраиваться под график ученика. Иногда ночи не спать, готовясь к очередной партии. Иногда на сборы ездить. Иногда – на турниры… А представьте себе, что в это время проходит турнир претендентов или матч за титул. Всё! Конфликт интересов неизбежен. Поэтому я сейчас перестал тренировать.
Впрочем, всегда есть шанс вернуться.
— А как вы думаете, какие качества являются самыми важными для тренера, работающего с шахматистами высокого уровня?
Креативность в дебюте и психологическая совместимость. Без свежих и мощных дебютных снарядов на высоком уровне выжить почти невозможно. И, конечно, нужен хороший настрой, самочувствие, уверенность в себе. В этом направлении и надо работать секунданту.
— Несколько лет своей жизни вы посвятили науке, а именно сначала учеба на физическом факультете МГУ, потом работа в Институте химической физики Академии наук СССР. Были ли трудности при переходе от научной карьеры к профессиональным шахматам?
Разумеется. Шесть золотых, цветущих лет я потратил на изучение физики, математики и научного коммунизма в МГУ, а в это время мои сверстники уже стали профессиональными шахматистами, накопили знания и мастерство. Догнать потом мне удалось не всех.
— Если бы вам пришлось снова выбирать между наукой и шахматами, изменили бы вы свой выбор?
Шахматы однозначно подходят мне лучше, чем наука. Так что выбор неизменен.
— Тогда давайте вернемся снова к шахматам. Какой ваш самый запоминающийся турнир или партия за всю карьеру? И почему?
Турниров интересных было много. Память выделяет прежде всего экзотические места, в которых довелось побывать. Лас-Вегас, Сидней, Крит… Впрочем, самый яркий мой турнир – московская Универсиада 1988 года. Я, тогда ещё простой кандидат в мастера, в последнем утреннем туре обыграл международного мастера из ГДР, занял первое место в этой большой швейцарке – и в то же утро у меня родилась дочь. Вот это была победа!
А партия? Приятно было обыгрывать Шорта, Свидлера и Грищука. Но победа над Карлсеном всё же стоит особняком. Большое видится на расстоянии.
— Наверное, у каждого шахматиста (особенно профессионального) случаются периоды выгорания от игры. Были ли моменты, когда вы хотели оставить шахматы? Что помогло вам двигаться дальше?
Оставить шахматы невозможно. Это приятный и полезный наркотик. Уж если с детства «подсел», то это навсегда. А разочарование собой, убогим… Да, бывало и не раз! Но со временем всё менялось к лучшему.
— Сергей, вы являетесь автором книги «Еж. Хищники на шахматной доске». Что вдохновило вас на её написание? Почему именно эта тема?
Ёж вырос во мне сам собой, как «чужой» в человеческом теле в известном ужастике. И я в какой-то момент решил выпустить его на свет. Эту шахматную схему я играл давно и с большим удовольствием. Результаты были настолько хорошими, что мы буквально сроднились. Сначала я написал статью про Ежа на форуме, а потом мне захотелось её немного развернуть и расширить… Так и получилась книга.
— А какие шахматные книги или авторы оказали на вас наибольшее влияние?
Василий Панов – «Первая книга шахматиста».
Евгений Загорянский – «Повесть о Морфи».
Лев Полугаевский – «Рождение варианта».
— Вы сочетаете в себе столько амплуа – тренер, комментатор, писатель, известный блогер и популяризатор шахмат. А что вдохновляет вас продолжать популяризировать шахматы после стольких лет в профессии?
Любовь к шахматам и… некоторый успех у зрителей.
— Как вы считаете, в чем главная причина популярности онлайн-шахмат?
Доступность и удобство. Каждую свободную минутку можно посвятить игре. Нажал кнопку на мобильнике – и ты в игре.
И ещё всё можно делать из дома, никуда не выезжая. Красота!
— Какими планами на 2025 год вы хотели бы поделиться с нашими читателями?
Матч на первенство мира среди женщин. Надеюсь, в апреле.
Кубок Мира среди женщин в июле и Кубок Мира у мужчин в ноябре… Кстати, не понимаю, зачем их разделили. Совсем не уважают личную жизнь шахматистов руководители ФИДЕ!
Отборочные большие швейцарки в Самарканде в сентябре.
Плюс огромное количество турниров в Интернете. В общем, мы с вами не соскучимся.
— Если бы вы могли сыграть с любым шахматистом прошлого, кто бы это был и почему?
Тут сомнений нет. Хочу сыграть большой матч в блиц с Капабланкой!
Уверен, мы бы с ним зажгли…
— И последний вопрос. Что лично для вас значат шахматы сегодня – это работа, искусство или нечто большее?
Работа, образ жизни и главное развлечение! Бывало, устанешь после долгой работы – и потом после ужина играю пару партий в блицок. Вот так и отдыхаю.
Я не был подвижным ребёнком, зато любил читать и решать математические задачки. Это была идеальная стартовая позиция для знакомства с шахматами. Влюбился в них сразу, это получилось само собой.
Мой отец находил для меня шахматные книги и удачно поддавался мне в наших с ним партиях. А потом я уже продвигался сам.
— В 1979 году вы поступаете в спортивный интернат в Москве, где в одном классе с вами учатся будущие гроссмейстеры Евгений Бареев и Юрий Дохоян. Можете поделиться об опыте учебы в шахматном интернате. Какое влияние на вас оказали ваши одноклассники – Бареев и Дохоян?
Я был типичным первым парнем на деревне, который вдруг попал в большой город и обнаружил, что есть парни посильнее и симпатичнее меня. Конкурентная среда в Интернате резко ускорила моё развитие. Кроме Бареева и Дохояна там были и другие крепкие шахматисты. Было на кого равняться и с кем бороться.
— У вас было столько ярких побед, но одна выделяется особенно, когда вы победили Магнуса Карлсена в Тромсе. Если не секрет, какой стратегией вы руководствовались в той партии?
Дело было в 2006-м году в середине швейцарки. Перед той партией Магнус опережал меня на пол-очка. Его рейтинг превышал мой на сотню пунктов и я играл чёрными. К тому же я прекрасно понимал, что передо мной будущий чемпион мира…
В общем, стратегия была простой – бороться и не комплексовать при любом результате. Мне удалось играть без лишнего напряжения, поэтому и хватило сил дожать соперника в долгой партии.
— Вы добились значительных успехов на тренерском поприще и тренировали известных шахматистов. А чем отличается подход к тренерской работе с такими гроссмейстерами, как Ян Непомнящий и Даниил Дубов?
Все яркие игроки имеют свои особенности, свой нрав, свою анатомию. Индивидуальный подход абсолютно необходим. Ученика с ранимой, тонкой психикой надо чаще нахваливать и утешать в случае неудач. Парня крепкого и самокритичного, напротив, можно и нужно поругать за ошибки. С кем-то можно строить общение на шутливой волне, с иронией и подколками. С другими стоит быть строгим и солидным.
В общем, тренер – это в первую очередь психолог. Соратник, товарищ, опора.
Чем различалась моя работа с Яном и с Даней? С Яном мы играли в «Герои-3» и слушали Высоцкого.
С Даней читали книги и смотрели новые фильмы… Ну, и немного шахмат.
— Сергей, а как удается совмещать тренерскую деятельность с развитием шахматного канала Crestbook?
К сожалению, уже никак. Эти работы в целом плохо сочетаются. У учеников – свой график турниров и партий. У комментатора – иной. Тренировать талантливых, растущих шахматистов надо не набегами, а непрерывно. Тренер должен подстраиваться под график ученика. Иногда ночи не спать, готовясь к очередной партии. Иногда на сборы ездить. Иногда – на турниры… А представьте себе, что в это время проходит турнир претендентов или матч за титул. Всё! Конфликт интересов неизбежен. Поэтому я сейчас перестал тренировать.
Впрочем, всегда есть шанс вернуться.
— А как вы думаете, какие качества являются самыми важными для тренера, работающего с шахматистами высокого уровня?
Креативность в дебюте и психологическая совместимость. Без свежих и мощных дебютных снарядов на высоком уровне выжить почти невозможно. И, конечно, нужен хороший настрой, самочувствие, уверенность в себе. В этом направлении и надо работать секунданту.
— Несколько лет своей жизни вы посвятили науке, а именно сначала учеба на физическом факультете МГУ, потом работа в Институте химической физики Академии наук СССР. Были ли трудности при переходе от научной карьеры к профессиональным шахматам?
Разумеется. Шесть золотых, цветущих лет я потратил на изучение физики, математики и научного коммунизма в МГУ, а в это время мои сверстники уже стали профессиональными шахматистами, накопили знания и мастерство. Догнать потом мне удалось не всех.
— Если бы вам пришлось снова выбирать между наукой и шахматами, изменили бы вы свой выбор?
Шахматы однозначно подходят мне лучше, чем наука. Так что выбор неизменен.
— Тогда давайте вернемся снова к шахматам. Какой ваш самый запоминающийся турнир или партия за всю карьеру? И почему?
Турниров интересных было много. Память выделяет прежде всего экзотические места, в которых довелось побывать. Лас-Вегас, Сидней, Крит… Впрочем, самый яркий мой турнир – московская Универсиада 1988 года. Я, тогда ещё простой кандидат в мастера, в последнем утреннем туре обыграл международного мастера из ГДР, занял первое место в этой большой швейцарке – и в то же утро у меня родилась дочь. Вот это была победа!
А партия? Приятно было обыгрывать Шорта, Свидлера и Грищука. Но победа над Карлсеном всё же стоит особняком. Большое видится на расстоянии.
— Наверное, у каждого шахматиста (особенно профессионального) случаются периоды выгорания от игры. Были ли моменты, когда вы хотели оставить шахматы? Что помогло вам двигаться дальше?
Оставить шахматы невозможно. Это приятный и полезный наркотик. Уж если с детства «подсел», то это навсегда. А разочарование собой, убогим… Да, бывало и не раз! Но со временем всё менялось к лучшему.
— Сергей, вы являетесь автором книги «Еж. Хищники на шахматной доске». Что вдохновило вас на её написание? Почему именно эта тема?
Ёж вырос во мне сам собой, как «чужой» в человеческом теле в известном ужастике. И я в какой-то момент решил выпустить его на свет. Эту шахматную схему я играл давно и с большим удовольствием. Результаты были настолько хорошими, что мы буквально сроднились. Сначала я написал статью про Ежа на форуме, а потом мне захотелось её немного развернуть и расширить… Так и получилась книга.
— А какие шахматные книги или авторы оказали на вас наибольшее влияние?
Василий Панов – «Первая книга шахматиста».
Евгений Загорянский – «Повесть о Морфи».
Лев Полугаевский – «Рождение варианта».
— Вы сочетаете в себе столько амплуа – тренер, комментатор, писатель, известный блогер и популяризатор шахмат. А что вдохновляет вас продолжать популяризировать шахматы после стольких лет в профессии?
Любовь к шахматам и… некоторый успех у зрителей.
— Как вы считаете, в чем главная причина популярности онлайн-шахмат?
Доступность и удобство. Каждую свободную минутку можно посвятить игре. Нажал кнопку на мобильнике – и ты в игре.
И ещё всё можно делать из дома, никуда не выезжая. Красота!
— Какими планами на 2025 год вы хотели бы поделиться с нашими читателями?
Матч на первенство мира среди женщин. Надеюсь, в апреле.
Кубок Мира среди женщин в июле и Кубок Мира у мужчин в ноябре… Кстати, не понимаю, зачем их разделили. Совсем не уважают личную жизнь шахматистов руководители ФИДЕ!
Отборочные большие швейцарки в Самарканде в сентябре.
Плюс огромное количество турниров в Интернете. В общем, мы с вами не соскучимся.
— Если бы вы могли сыграть с любым шахматистом прошлого, кто бы это был и почему?
Тут сомнений нет. Хочу сыграть большой матч в блиц с Капабланкой!
Уверен, мы бы с ним зажгли…
— И последний вопрос. Что лично для вас значат шахматы сегодня – это работа, искусство или нечто большее?
Работа, образ жизни и главное развлечение! Бывало, устанешь после долгой работы – и потом после ужина играю пару партий в блицок. Вот так и отдыхаю.